«Николай Бурляев ТВ» — официальный Youtube-канал народного артиста России Николая Петровича Бурляева.
Программа «Культура с Николаем Бурляевым». Встреча с русским писателем, сопредседателем Союза писателей России, лауреатом Патриаршей премии по литературе, Владимиром Николаевичем Крупиным.
=========================
7 сентября – 80 лет выдающемуся русскому писателю, сопредседателю Союза писателей России, первому лауреату Патриаршей литературной премии имени свв. равноап. Кирилла и Мефодия, Почетному Председателю Международного литературного форума «Золотой Витязь» Владимиру Крупину
Подвижник
Уроженец старинного вятского села Кильмезь, сын лесничего и колхозницы, Владимир Николаевич Крупин живет и плодотворно работает в Москве уже около 60 лет.
Прозу Крупина нередко сравнивают с притчами: ведь в основе его произведений – проблемы нашего бытия.
«Крестили нас с братом и сестрой младшей в 45-м году, – вспоминает Владимир Николаевич. – Поп отец Гавриил крестил, и говорил: впервые у одной матери враз трех детей крещу.
А в 76-м году хорошую роль сыграла вдова писателя Александра Яшина, Злата Константиновна, глубоко религиозная женщина, которая дала мне почитать повесть Ивана Шмелёва «Куликово поле». Я тогда много читал самиздата, в нем и религиозная литература ходила».
***
Владимир Николаевич автор более 40 книг, в том числе повестей «Живая вода» (1980), «Сороковой день» (1981), принесших ему широкую известность, сборника рассказов «деревенской прозы» «Вятская тетрадь» и других. Благодарен Владимиру Николаевичу за его книги, подаренные мне с автографом.
К одной из книг Крупина – «Рассказы последнего времени» (2003) – предисловие написал его друг Валентин Распутин:
«По работам Владимира Крупина когда-нибудь будут судить о температуре жизни в окаянную эпоху конца столетия и о том, как эта температура из физического страдания постепенно переходила в духовное твердение. Творческий опыт В. Крупина в этом смысле уникален: он был решительнее большинства из нас, нет, даже самым решительным».
…С конца 1980-х – начала 1990-х годов в творчестве Крупина доминирует тема Православия и надежда на то, что оно спасет Россию.
Эта идея присутствует в повестях «Великорецкая купель» (1990), «Крестный ход», «Последние времена» (обе – 1994), «Слава Богу за все. Путевые раздумья» (1995), в книгах о паломничестве в Святую Землю и на Афон – «Незакатный свет. Записки паломника» (2007), «Святой Афон» (2012), «Сияние Афона» (2016)…
Несколько раз Крупин встречал праздник светлой Христовой Пасхи на Святой Земле. Конечно, этого не забыть.
«Каждая Пасха – это событие. И большое счастье, – говорит мне Владимир Николаевич. – Я присутствовал на схождении Благодатного огня в храме Гроба Господня в Иерусалиме в Великую субботу.
Помню, стоишь со всеми в ожидании этого чуда, и кажется, что целая вечность проходит. Огонь ведь приходит по-разному.
Рассказывали, что однажды четыре часа его ждали. И все мы были в таком напряжении: сойдёт – не сойдёт?
Даже мысль пришла: по твоей вине ведь может и не быть Благодатного огня. Но Господь в очередной раз оказался к нам милостив, и чудо совершилось».
…Крупин много писал и пишет для детей («Детский церковный календарь», 2002, «Босиком по небу. Книга о детях для детей и взрослых», 2009, и другие книги).
«Писать для детей – самое доброе дело, – радостно восклицает Владимир Николаевич. – Мне духовник говорил: «Если куда-то зовут тебя к взрослым, ты сам думай, идти или нет. Но когда зовут к детям, всё бросай и беги». Это надо нам всем взять за правило. Если детей не упустим, то Россию сохраним».
***
Мы с Владимиром Николаевичем в давней дружбе. Что привлекает в Крупине, на мой взгляд, прежде всего?
Владимир Николаевич – глубоко верующий, открытый, искренний и предельно правдивый человек, подвижник. Он говорит и пишет только то, что думает, называя вещи своими именами.
Мы разговариваем по телефону, переписываемся, встречаемся. Его квартира, где мне неоднократно доводилось бывать и беседовать с ним, обмениваться мнениями и по литературным, и по самым животрепещущим вопросам, в самом центре столицы – в писательском доме в Камергерском переулке.
…В советские годы Владимира Крупина и близких ему по духу писателей – друзей – Федора Абрамова, Василия Белова, Валентина Распутина, Виктора Лихоносова – критики пренебрежительно называли «деревенщиками».
Владимир Николаевич не видит в этом ничего обидного, потому что «обращение к деревне это – обращение к Богу».
Алан Даллес разрабатывал план уничтожения России, Збигнев Бжезинский Россию похоронил, даже собственные «эксперты» уже её приговорили.
«А Россия, – подчеркивает Владимир Николаевич, – живет, и будет жить потому, что у неё есть непохожий на другие страны свой духовный путь. Мы – основание престола Божьего».
По словам Крупина, «три необходимых людям качества, чтобы они оставались людьми, это – стыдливость, жертвенность и благоговение перед святыней».
***
За правду ему много доставалось, но Господь сохранил и привел к вере.
«В первый период своей писательской жизни, – рассказывает мне Владимир Николаевич в одной из наших бесед, – я писал, как свидетельские показания собирал. Когда я встречал искажение в описании какого-то явления, то мне необходимо было написать правду, как это было на самом деле. Я был свидетелем, дававшим показания о жизни. О гибели деревни, о разрушении старинных устоев.
Второй период иной. Когда знакомишься с глубинами нашей национальной культуры, то понимаешь, что жизни не хватит рассказать обо всём этом.
А теперь я смотрю на литературу как на мостик между мирской жизнью и духовной. Теперь мне кажется, что литература, которая не воцерковляет, бессмысленна. Зачем нужна ещё одна среди многих тысяч бесполезных книг?».
***
Однажды в нашей переписке с Владимиром Николаевичем он подчеркнул такую интересную деталь:
«…Речь Островского, посвященная открытию памятника Пушкину в Москве, малоизвестна, цитируют только Достоевского. Ну как же: говорит о всесветности русской души. Алеко – герой. Островский сказал гораздо сильнее. Именно о русскости Пушкина».
… «Застольное слово о Пушкине» было произнесено Александром Николаевичем Островским 7 июня (по старому стилю) 1880 года на обеде Московского общества любителей российской словесности, во время торжеств по случаю открытия памятника Пушкину в Москве.
Островский рассматривает творчество Пушкина как исключительной важности историческое явление, в котором сказалась могучая сила русского народа. Великий драматург подчеркнул приоритет пушкинского реализма, сыгравшего решающую роль в развитии русского и мирового искусства:
«…Прочное начало освобождению нашей мысли положено Пушкиным, – он первый стал относиться к темам своих произведений прямо, непосредственно, он захотел быть оригинальным и был – был самим собой. Всякий великий писатель оставляет за собой школу, оставляет последователей, и Пушкин оставил школу и последователей. Что он дал своим последователям? Он завещал им искренность, самобытность, он завещал каждому быть самим собой, он дал всякой оригинальности смелость, дал смелость русскому писателю быть русским. Ведь это только легко сказать! Ведь это значит, что он, Пушкин, раскрыл русскую душу. Конечно, для последователей путь его труден: не всякая оригинальность настолько интересна, чтоб ей показываться и ею занимать. Но зато если литература наша проигрывает в количестве, так выигрывает в качественном отношении. Немного наших произведений идёт на оценку Европы, но и в этом немногом оригинальность русской наблюдательности, самобытный склад мысли уже замечены и оценены по достоинству. Теперь нам остаётся только желать, чтобы Россия производила поболее талантов, пожелать русскому уму поболее развития и простора; а путь, по которому идти талантам, указан нашим великим поэтом…».
…Сегодня мы с огорчением осознаем, что «русскость Пушкина», увы, убывает.
Да, да! В его родной Москве, ставшей в лихие 90-е новым Вавилоном и проводящей в «красные дни календаря» на площадях и в парках нередко дорогостоящие, не дающие духовной пищи уму и сердцу, шоу, «русскость Пушкина» – как это не парадоксально! – менее заметна и очевидна, чем, скажем, в Бельгии, где живут потомки поэта, или Китае.
***
«Но есть же и Москва – хранительница святынь, величайшей культуры! – восклицает Владимир Николаевич. – Поэтому для меня существуют две Москвы».
Одна из его прекрасных миниатюр, «крупинок», так и называется – «Две Москвы»:
«Кто что хочет увидеть, то и видит. Недавно видел, приезжали две женщины в столицу. Одна женщина Москву проклинала, называла её адом и Вавилоном, зарекалась на ближайшие сто лет сюда не ездить.
«Ужас кромешный, – говорила она, – и обокрали, и обхамили, и обманули. На Черкизовском рынке куртку купила — она в три дня расползлась. В Лужниках дочери сапоги — подмётки отлетели <…>».
Другая женщина, рассказывая о Москве, прямо светилась от счастья, мечтала ещё скопить денежек и свозить в Москву детей.
– В Свято-Даниловом монастыре на патриаршую службу попала, это ж какая благодать, под благословение Святейшего подошла, близко подошла, такой приветливый, проницательный.
В Новоспасском была, там и Покровский монастырь рядом, матушка Матрона. В Новодевичьем так бы и век простояла, а уж в Николо-Перервинском – там уж такая душевность, что и не высказать.
В Сергиев Посад ездила, вся изревелась, чуть на поезд не опоздала. Полчаса до поезда осталось, я кое-чего для своих похватала, не меряя, не рассматривая, – и всё подошло, и всё такое прочное, красивое…
Такие вот две женщины, такие две Москвы.
Да, есть Москва рыночная, торгашеская. Но есть Москва вечная, Москва – Иерусалим Нового Завета. И как ни облепливай её заборы рекламой, как ни загружай витрины сверкающей химической снедью, Москва вечна, у неё нет сроков жизни, она и не то видывала, всё пережила, все переживёт и Москвой будет – объединительницей славянства и твердыней православия, столицей России, Отечества, Отчизны».
Фото: www.patriarchia.ru
=============================
Все годы, что он живет в Москве, Владимир Николаевич Крупин не прерывает связь с родной Вятской землей, постоянно ездит туда.
…В 2013 году в его родном селе Кильмезь, где почти в каждом доме есть произведения Владимира Николаевича, и они читаются, открыт Дом-музей православной культуры. Этот музей поставили на месте сгоревшего родительского дома писателя. Строительство осуществил иеромонах Александр (Попов).
Средства на строительство – из Патриаршей литературной премии имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, которая была вручена Владимиру Николаевичу в 2011 году, и добровольных пожертвований читателей и земляков.
У этого музея – украшения села – все элементы русского дома: ароматные гладко обструганные бревенчатые стены, большой красный угол с лампадками и свечами, огромная белая русская печь, пестрые половички на чистом деревянном полу, три окна на улицу (как символ Святой Троицы), в оконном проеме обязательный крест и даже вырезанные деревянные наличники в виде девичьих кос.
И, конечно, здесь обилие экспонатов, привезенных из многих уголков России и мира: святыни со Святой Земли, скульптурные изображения русских святых, фотографии знаменитых монастырей и храмов, коллекции ангелочков, колокольчиков, пасхальных яиц, картины русских художников, ценнейшая библиотека книг, посвященных Русскому миру.
А ещё в музее – часть сосны, на которой был обретен Великорецкий образ святителя Николая.
Около дома растет отросточек Мамврийского дуба.
«Живу в этом доме-музее, когда приезжаю, печку топлю, – рассказывает Владимир Николаевич. – Он просторный. Там воскресная школа проходит, дети ставят спектакли, проводятся выставки детских рисунков. Также любят туда из Клуба ветеранов приходить.
Мой дом теперь живой, так Господь устроил. И это для меня большая радость. Родовой-то дом был 1913 года, на ладан дышал, а теперь новый, в котором жизнь».
***
Протоиерей Алексий Сухих благословил кильмезян проводить ежегодные Крупинские литературные чтения.
«Уже не первый год, – рассказывает мне Владимир Николаевич, – у меня на родине проходят Чтения. Я их называю Кильмезские, а там назвали – Крупинские.
Началось всё с того, что мне сообщили из Кильмези: «Вашим именем мы хотим библиотеку назвать». Я, конечно, воспротивился: «Когда помру, тогда и называйте».
Они: «Ваше имя привлекло бы людей к чтению». Говорю: «Тогда давайте сделаем Чтения, будем проводить в библиотеке».
Разработал программу. Общая тематика затрагивает вопрос: почему русская литература в духовном плане ведущая в мире? И на этот вопрос должны отвечать участники Чтений, исследуя как дописьменный период – русские былины, пословицы, загадки, песни, так и письменный, начиная с Древней Руси.
Могу сказать, что особенность нашей литературы в том, что она выросла из церковной – из цветников духовных, житий, которые были сразу переведены с греческого. И тут стоит отметить, что наши переводчики были удивительно искусные люди, к тому же глубоко верующие, с молитвой этим занимались».
И вот прошли первые Чтения
«Всё хорошо, – вспоминает Владимир Николаевич, – садимся подводить итоги. Я всех благодарю сердечно, и вдруг мне говорят: «А когда следующие?».
Тут я растерялся: «Мы же уже провели». – «Нет, давайте, давайте ещё!» – «Хорошо, ну раз в пять лет можно».
А отец Алексий Сухих, Царствие ему Небесное, который был вдохновителем и духовником Чтений, говорит: «Нет, Владимир Николаевич, учитывая ваш возраст, давайте каждый год».
И вот уже теперь проводим и проводим… Это вошло в мою жизнь. Конечно, уносит немало времени и нервов, но вижу, что это нужно, что и деточек в библиотеку привлекает, они читают».
С проведением Чтений духовная и культурная жизнь на Вятской земле значительно оживилась.
…В письме от 20 июля 2020 года Владимир Николаевич сообщал мне:
«Коля, здравствуй! Я только что из Вятки, ездил, устанавливали Крест на истоке Вятки».
***
Крупин несколько лет преподавал в Московской духовной академии. «Преподавание в Академии мне очень много дало, – вспоминает он. – Я пришел туда в 1998-м году. У меня многие студенты тогда шефствовали над воскресными школами, и я туда приходил и видел, что это очень нужно, потому что был быстро исчерпан запас литературы.
Чем силен святой? Тем, что он земной человек. Болел простудой, был нормальным мальчишкой, бегал, рыбу ловил. Но достиг святости, и не только за счет того, что был Богом избран, но и за счет встречного усилия».
В Академии Владимир Николаевич вел курс православной педагогики.
«Я входил в потрясающий мир радости, счастья, – рассказывает он. – Говорил с людьми, знающими греческий, латынь. И самое главное – желающими учиться. Из моих бывших студентов уже несколько архиереев.
Годы преподавания вызвали к жизни и «Детский церковный календарь», и «Православную азбуку», и книгу «Русские святые».
Но однажды духовник сказал ему:
«Преподавать за тебя смогут, а писать нет».
Поэтому Крупин оставил преподавательскую деятельность и полностью сосредоточился на творческой работе.
***
На обложке одной из книг Крупина – «Русские святые» (2002) – образ святителя Николая.
Из очерка «Николай Мирликийский»:
«В православии не водится такого, чтобы какого-либо угодника Божия мы считали первым, вторым, все велики для нас – это несомненно. В нашем доме всегда была икона, её звали бабушкиной, мамы отца.
Какие были наши знания о Боге? Почти никаких. Но в доме никогда не было ни ссор, ни ругани, ни тем более богохульства. На Пасху радовались чистым рубашкам, на столе, на белой скатерти, стояли кулич, крашеные яйца. В наши низкие окна светило радостное воскрешающее солнце. Оно приходило с той стороны, из того красного угла, в котором стояла икона.
И вот мы всегда думали, что это икона Николая Чудотворца – Николы Угодника, как говорили родители. Так и я думал, пока однажды, уже взрослым, уже хоть что-то понимающим, взял икону, достал из киота и стал очищать её. Это была икона Господа Вседержителя <…>.
Но эта детская вера, окрепшая во мне, взрослом, что нашу семью хранил святитель Николай, эта вера не ослабла, но усилилась <…>».
«Радость огромная, что святитель Николай пришел в Россию, пришел навсегда, – говорит мне Владимир Николаевич. – И мне святитель Николай помогает всю мою жизнь.
Книгу «Русские святые» писал для воскресных школ. Писал как можно проще, деля на главочки (я же все-таки педагог по образованию!). Прочитают отрок или отроковица – передохнут. Так им легче ставить вопросы к прочитанному».
История этой книги такова. Давным-давно Крупин писал книжку для детей о святителе Николае. Она не вышла: издательство закрылось.
Потом Владимир Николаевич написал о святителе Николае в связи с Великорецким крестным ходом для журнала «Вятка».
Таким образом, книга «Русские святые» началась со святителя Николая.
«Но чувствовал потребность и о других святых писать, – говорит мне Владимир Николаевич. – Жития святителя Димитрия Ростовского написаны прекрасно, но они для воцерковленных людей, их не порекомендуешь детям».
Очень был вдохновлен Крупин рождением внука Володи. И его супруга Надежда Леонидовна тоже: она даже песню написала колыбельную.
«Вот тут-то я и заключил договор с издательством, – вспоминает Владимир Николаевич. – С чего начинал? Написал имена святых на бумажечках. Внук был ещё махонький, а я с ним разговаривал. «Ну, о ком, Володенька, сейчас будем писать?» Он ручкой берет одну из бумажек. Говорю: «Хорошо, напишу о преподобном Сергии. А за какое время написать?» – «Ну, давай за неделю». Неделя – вроде маленький срок. Но я ведь взял обязательство перед внуком! Потом спрашиваю: «Ну, о ком следующем написать?». Так я быстро написал книгу».
Когда Владимир Николаевич готовил книгу, ему в издательстве говорят: «Святитель Николай, он же все-таки из Мир Ликийских, грек…».
«А я, – улыбается, вспоминая этот случай, Крупин. – «Как мы скажем, что святитель Николай – не русский? Ответят: какая Малая Азия? Да он же из Можайска! Или: он ещё из Великорецка…».
***
В вятском селе Великорецкое, как известно, была обретена икона святителя Николая.
«По нашей Вятской земле уже более 600 лет в начале июня идет Великорецкий крестный ход, – с радостью восклицает Владимир Николаевич. – Слава Богу, я много лет в нем участвовал и писал о нем!».
Из очерка «Великое на Великой»:
«Дорога до села Великорецкого от областного города Кирова (Вятки) какая-то очень русская. Редкие деревни вдалеке, увалы, печальные поля, лес, то подбегающий к дороге, то удаляющийся и дающий простор взгляду, мосты через тихие заросшие реки и постоянное ожидание радости. Мы едем в Великорецкое! А Великорецкое – это святое место вятской, а значит, и русской земли.
После Великорецкого дорога приводит нас к реке Великой, к часовням над целебным источником и исчезает, выполнив свое назначение. А дальше Великорецкого ехать уже никуда не хочется. Тут не просто хорошо – тут благодатно. Это счастье, что в России есть такое село. Оно живет сегодняшней жизнью и как бы застыло в вечности.
Слава на это село упала с небес. Здесь, на высоком берегу Великой, явилась чудотворная икона святителя Николая. Она приносила исцеления от болезней: слепые прозревали, разбитые параличом вставали на ноги, бесплодные рожали… Быстро понеслась молва об иконе по всей Русской земле.
Когда мы стоим на Красной площади в Москве и смотрим с радостью и замиранием сердца на собор Василия Блаженного, то вспоминаем, что среди его церквей есть церковь, освященная именно во славу святителя Николая. Собор этот обращен к Спасским воротам Кремля, а названы они так потому, что над воротами ранее был образ Спаса Нерукотворного, обретенного тоже в Вятской земле. Вот как влияли на судьбы России святыни такой далекой от Москвы северной русской земли!
Москва и Вятка, Кремль и Великорецкое. Непостижима связь между ними. Познание России не может произойти без прикосновения к её национальным святыням. Великорецкое – святыня в самом прямом смысле. Село возрождается. Медленно, трудно, но возрождается. А то, что трудно, что медленно – это даже и хорошо. Вспомним слова старцев о том, что настоящее дело делается медленно и с трудом <…>».
«Три дня туда, в Великорецкое, день там и два дня обратно, – рассказывает Владимир Николаевич. – Раньше мы шли и нас было 200 человек, а теперь идет 90 тысяч.
Тут я, конечно, никоим образом не говорю о своей заслуге, но всё-таки в первые годы было: «Ой, мы прочитали вашу повесть «Крестный ход»». Это не моя заслуга, это Господь Бог.
Когда я поначалу шел, еще гоняла милиция, а потом уже сами милиционеры от восторга души крестились. Ведь мы-то ползли через завалы, по непроходимой дороге…
У нас была своя бригада писательская, вятские поэты. Какие мы интеллигенты? Мы все парни деревенские. Нам что копать, что таскать, с топором, с лопатой. Мы многое готовили для крестного хода».
На Великорецком крестном ходе столько чудес!
«Одна женщина всегда ходила, стоит и плачет у двери, больная и беспомощная, уже не может идти, – вспоминает Владимир Николаевич, – и тут идут, она не выдержала и как была в шлепанцах и домашнем халате, так и пошла и все эти пять дней прошла…
Она оставила дом открытым, приходит и на неё кидается небритый мужчина: «Выпусти меня, я тебе всё верну!» – «Да я тебя не держу». – «Я не могу, как только я хотел выйти, подходит старик, и я его боюсь». То есть святой Николай задержал вора.
А радуга, которая там всегда стоит? Все знают, что будет радуга. Вот как это всё понять? Союз неба и земли. Мы вообще среди чудес живем».
***
Молюсь каждый день за раба Божьего Владимира. И вслед за молитвой повторяю:
«Дорогой Владимир Николаевич! Взаимно – отменного здоровья! Божьего благословения на все предстоящие труды, осуществления задуманного, новых книг, поездок, встреч с читателями! Храни Господь! Многая и благая лета!».