В течение трех дней в Казани в фильме о Казанской иконе снимался актер и режиссер Николай Бурляев. Тихий, непафосный, сторонящийся пиара, он все-таки дал эксклюзивное интервью корреспонденту «БИЗНЕС Online». Будут ли демонстрировать в российских кинотеатрах некоммерческое кино, был ли верующим человеком Андрей Тарковский, как радио «Свобода» способствовало мутации духа россиян – об этом была беседа в перерыве между съемками.
«ОТКАЗЫВАЮСЬ ПРАКТИЧЕСКИ ОТ ВСЕХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ»
Николай Петрович, каким образом к вам попало предложение приехать в Казань и сняться в фильме «Заступница»?
Мне просто позвонили и предложили эту работу в фильме Алексея Барыкина.
Вы не удивились?
Я уже ничему не удивляюсь. Я старый киноактер, перед кинокамерой с 1954 года. Это моя работа. Просто последние годы я отказываюсь от практически всех предложений. За 18 лет я принял всего несколько – сыграл Иешуа Га-Ноцри в «Мастере и Маргарите» у Юрия Кары, эпизод в «Адмирале», там небольшая роль императора Николая Второго, и снялся у Натальи Бондарчук – сыграл Тютчева в фильме об этом поэте и Александра Толстого в ленте о Гоголе. Все.
Почему вы отказываетесь от киноролей, в чем причина?
Причин несколько. Во-первых, после фильма «Лермонтов», который я поставил как режиссер, я начал утрачивать интерес к актерской профессии. Я вырос из этих «актерских штанишек», они мне не интересны, мне больше никому и ничего не надо доказывать. Я не хочу участвовать в этом омерзительном рыночном кинопроцессе и считаю его отвратительным. Искусство, культура и рынок – эти вещи несовместны. Они кажутся особенно несовместными на фоне людей, с которыми мне довелось работать и дружить, – это Андрей Тарковский, Николай Мордвинов и другие великие актеры и режиссеры. Второе – это то, что я всегда критически относился к актерской профессии.
Даже будучи актером?
Даже будучи актером, и даже после «Иванова детства», попав в театр имени Моссовета, где моими партнерами были Николай Мордвинов, Вера Марецкая, Любовь Орлова, Ростислав Плятт, где работал прекрасный режиссер Юрий Завадский. Я театр очень любил, но даже в раннем возрасте, мальчишкой, я не разделял мнение тех актеров, которые говорили, что хотели бы всю жизнь отдать подмосткам и умереть на сцене. Театральный мир для меня всегда был мал, я понимал, что мне надо быть в кино, где охват не 500 человек, сидящих в зале, а миллионы. И я хотел уже в те годы быть режиссером, эта мечта зародилась в 1959 году, когда я попал в руки к Андрону Кончаловскому и увидел, как он прекрасно работает. И я шел к этой цели. А сейчас я особенно критически отношусь к актерской профессии, я был против, чтобы дети мои стали актерами. Дочь не послушалась, пошла в ГИТИС, и теперь она артистка театра имени Маяковского.
«КОМУ НУЖНЫ НЕРЫНОЧНЫЕ ФИЛЬМЫ?»
Многие актеры говорят то, что сейчас сказали вы. Но в режиссерской профессии вы более свободны, вам не нужно снимать рыночные фильмы.
А кому сейчас нужны нерыночные фильмы? Кто будет их показывать? Империя «Каро» и иже с ней? Кто возьмет такие ленты? Да никто! Хотя, скорее всего, мне придется вернуться в профессию и поставить еще один фильм. Но об этом пока рано говорить.
Вы не снимаете фильмы и не снимаетесь в кино, чем же вы занимаетесь?
Очень многим. У меня есть «Золотой витязь». Я никогда не думал, что буду заниматься чем-то подобным. Я человек необщественный, замкнутый, келейный, заикающийся и был брошен Господом на передовую, и 21 год назад создал кинофорум «Золотой витязь». И за 21 год я провел 48 полномасштабных форумов – в кино, в театре, в музыке. Почетный председатель музыкального кинофорума, например, наш выдающийся дирижер Владимир Федосеев. Три года назад появился литературный славянский форум под председательством выдающегося русского писателя Валентина Распутина. Появился изобразительный форум под почетным председательством выдающегося живописца Александра Шилова.
А почему не Ильи Глазунова?
Это был мой выбор.
Как работают ваши форумы?
Они работают в формате полномасштабных. Например, первый форум мы открывали в Манеже, там были представлены 4500 полотен школы академика Николая Андреяки. На открытие пришли около 5 тысяч человек, играл симфонический оркестр.
«ДЕЛИТЬ ФИЛЬМЫ ПО КОНФЕССИЯМ ЗАКОНОМЕРНО»
У нас в Казани уже несколько лет проходит фестиваль мусульманского кино. Как вы полагаете, насколько правомерно делить кино на мусульманское и христианское?
В принципе, я думаю, что это закономерно. У славян есть свои традиции, у мусульман свои. Эти традиции не должны умирать, их надо продолжать. Такие фестивали как раз и очищают экран, этот разнузданный наш кинопроцесс. Девиз нашего православного кинофорума: «За нравственные идеалы, за возвышение души человека». Знаю, что подобный нравственный девиз есть и на форуме в Казани. Я знаю, что на казанском кинофестивале очень следят за нравственностью.
В отборочный совет с этого года после скандала с порнозвездой вошел ученый-исламовед.
И это правильно.
А у вас никогда не было желания приехать на фестиваль в Казань?
Я очень редко езжу на фестивали, потому что очень занят. Например, в прошлом году я за год провел 9 полномасштабных форумов. Сейчас у меня одновременно идут три форума, я из Казани приеду и попаду на подведение итогов. Поэтому просто практически невозможно еще куда-то успевать. Однажды меня приглашали на фестиваль в Казань, но я был очень занят. Если пригласят еще раз и буду свободен – приеду с удовольствием. Мне интересно, что делают братья-мусульмане.
И все-таки православное кино – это кино, где показывают православные обряды или что-то другое?
Православное кино – это не то, где показывают обряды, это немного утомляет, много мы этого видим. По сути, православное кино, то есть христиански-нравственное, было и в советские времена. Христианскими художниками были и партийные режиссеры, например Николай Довженко, Сергей Бондарчук, Василий Шукшин. И даже беспартийный Андрей Тарковский. Для меня такое кино, к какой бы конфессии оно ни принадлежало, это попытка небесных норм жизни на экране. Почему Тарковский для многих стал режиссером номер один? Только мне лично об этом говорили Анджей Вайда, Кшиштов Занусси, Эмир Кустурица, Бернардо Бертолуччи и многие другие. Кустурица мне сказал, что для того, чтобы понять, что такое режиссура, он тысячи раз прокручивал новеллу «Колокол» из «Андрея Рублева». Так почему Андрей Тарковский, проживший жизнь в тоталитарном атеистическом режиме, стал проводником неба? Если анализировать магию его фильмов, мы поймем, что он этим небесным проводником и был. Интуитивно.
«ТАРКОВСКИЙ МЕНЯ ПОДХВАТИЛ»
Вы попали к Тарковскому еще ребенком и наверняка формировались под вилянием Андрея Арсеньевича. Полагаю, что влияние было сильнейшим.
Он не формировал, а подхватил то, что было во мне. Мне было 14 лет, Андрею – 28. И я, мальчишка, увидел идущий от Андрея небесный отблеск. Передо мной был реальный человек, но его глаза, его душа, они были где-то там.
Тарковский был верующим человеком?
Верующим, интуитивно знавшим Бога. Такое чудо бывает, когда человек слышит Бога, потому что все мы часть Творца, и если будем прислушиваться к себе, Бога мы услышим. Просто мы не прислушиваемся к себе, мы проходим мимо. Так вот Тарковский интуитивно знал Бога. Я всегда говорил, что он был верующим человеком, меня об этом часто спрашивали журналисты после «Андрея Рублева». Но я не мог это доказать. Чем доказать? Тем, что он повесил мне мой крест на «Рублеве»? Так это был крест из реквизита. Я ждал, что будут доказательства, и они пришли, это было уже после того, как Андрей покинул этот мир. Проводили в Доме кино вечер памяти Тарковского, и мне предложили прочесть фрагмент из его дневника. Каждый из актеров, игравших у Тарковского, читал что-то из его дневников. Я неохотно шел туда, потому что я вообще неохотно хожу туда, где критики мне что-то про моего Андрея объясняют. Да что они о нем знают, эти «сторожа у гроба мертвой правды»? Что они могут поведать мне о моем любимом друге и учителе? Я пошел без желания. Мне дали текст, я читаю его и нахожу подтверждение. Цитирую недословно, но суть такая: «Боже, чувствую приближение Твое, чувствую руку Твою на затылке моем. И только тяжесть грехов моих не дает мне творить Твою волю. Верую, Господи, хочу видеть людей и мир такими, как Ты их создал. Верую, Господи, помоги мне и прости».
Это, конечно, стопроцентное доказательство.
И уходя из жизни, я это уже потом узнал, он сделал практически последнюю запись, когда ему уже сказали, что он уходит. И вот такая запись: «Утром – такая радость. И не потому, что солнышко в окошке, а потому, что я чувствую приближение Господа».
«ПОЛОЖЕНИЕ В КУЛЬТУРЕ КАТАСТРОФИЧЕСКОЕ»
Как вы трактуете нынешнее состояние кинематографа, что с ним происходит?
Я как член нового общественного совета при министерстве культуры России считаю, что положение катастрофическое. Хотя рыночники довольны. Они понастроили кинотеатры на американские деньги, они гонят их продукцию, и наш кинопрокат стал отделением американского. Положение со всей культурой катастрофическое, потому что культура и рынок понятия несовместимые. Это я объяснял всем министрам, и Михаилу Швыдкому, и Александру Авдееву. Я говорил, что у нас иные задачи.
Нам надо поднимать дух нашего народа, потому что нам передавать Россию нашим детям. Какой мы ее передадим при такой культуре – чудовищной, рыночной? Но это все не от министра зависит, потому что министры – они поставлены на время и должны выполнять политическую волю. А политическая воля как раз недальновидная: нельзя делать деньги на культуре. Бюджет министерства культуры должен быть равен бюджету министерства обороны. Потому что культура – это оборона души. Потеряем душу – для кого будут все эти инновации, модернизации, ими воспользуются духовные мутанты. Их приход предсказывало радио «Свобода» когда только началась перестройка. Цитирую: «Цель перестройки в том, чтобы приблизить русских к западным стандартам, в том, чтобы произошла мутация русского духа. Нужно русских выбить из традиций». Получилось у них? Получается, и успешно. При помощи государства. Нужно менять государственную культурную политику. А ведь ее вообще нет в стране! Если власти думают, что она есть, то они ошибаются. Это антикультурная политика. Как говорил мне Швыдкой, отставки которого я добивался многие годы: «Должны цвести все цветы». Я отвечал на это: «Сорняки не должны цвести!» Почему государство поддерживает всю эту грязь, все эти фильмы о голубых и розовых, эту патологию?
Вы состоите в какой-либо политической партии?
Ни в какой партии я никогда в жизни не состоял и состоять не буду! У меня одна «партия» Господа Бога.
Ваша вера, она когда к вам пришла?
Вера дается нам при рождении, когда Господь дает нам душу, отделяя от Себя частичку энергии. Он надеется, что пройдет время, и мы вернем ему это с утроенной силой. А мы, идя по жизненному пути, часто отдаем эту энергию сатане, и он ее получает. И Господь умаляется, как ни парадоксально, Он от нас зависит. От людей. Это удивительно, но я помню момент своего рождения, я помню приход в этот мир, помню этот новый гул, мелькание предметов. В раннем возрасте я уже знал всю свою жизнь, знал, что жизнь предстоит длинная, что многого предстоит добиться. К вере я шел последовательно, был крещен в младенчестве, но был и пионером, и комсомольцем, не носил крест, был далек от церкви. Но потом потихонечку, после фильма «Андрей Рублев», после встречи с Саввой Ямщиковым, другом моим, стал идти к вере. Ямщиков привез меня в Псково-Печерский монастырь, там был архимандрит Алипий, который стал моим первым духовником. Но особенно просветленно и со знанием я стал жить только последний год. Я не умом почувствовал, что есть Бог, а душой. Умом Его понять невозможно, а душа – она часть Божья. Бог у нас один, а мы в разных конфессиях все делим Его. А Он смотрит на нас сожалением: «Дети мои, для этого ли Я создал вас?» Он дал нам волю – или к Нему, или к дьяволу.
У казанского фильма «Заступница» есть шансы попасть на ваш форум?
Конечно, есть. Я поэтому и откликнулся на предложение режиссера, потому что увидел здесь родное, то, что и мне нужно, и людям нужно.