Со святыми упокой, Господи, душу новопреставленного раба Божьего Саввы. Россия простилась с «реставратором всея Руси» — этим званием наградила С.В.Ямщикова народная молва. Сегодня и я прощаюсь со своим близким другом. Мы познакомились с Савелием Ямщиковым в 1963 году, на съёмках фильма «Метель». Случилось это в Суздале, куда С.Ямщиков прибыл по своим реставраторским делам. Мы проживали в одной гостинице. Савелий сам подошёл ко мне и сказал, что у нас с ним есть общий друг — Андрей Тарковский
Я снимался у Тарковского в «Ивановом детстве», а Савелий начинал сотрудничество с ним, как научный консультант фильма «Андрей Рублёв». Имя Тарковского было для нас духовным паролем, сигналом к единению. Савве тогда было — 25, мне — 17 лет, разница не большая. Мы сблизились с Савелием мгновенно и вскоре стали близкими друзьями, как говорится «водой не разлить».
На первых же шагах нашей дружбы Савелий оказал мне неоценимую услугу: помог уговорить Андрея Тарковского попробовать меня на роль колокольных дел мастера Бориски, в грядущем фильме «Андрей Рублёв». Этот образ ошеломил меня при прочтении сценария. Я загорелся желанием сыграть Бориску. Но как этого добиться, когда Тарковский и Кончаловский специально для меня написали роль ученика Андрея Рублёва, Фомы, а литейщик Бориска писался с прицелом тридцатилетнего московского поэта Чудакова. Тарковский отмахнулся от моей просьбы сделать мне кинопробу на роль Бориски, сказал, что я для этой роли мал. Не помогло и ходатайство оператора Вадима Ивановича Юсова. Тогда, как последний шанс, я использовал пособничество Саввы. Он избрал не ординарный способ: сказал Тарковскому, что лучшего, чем я кандидата на роль Бориски не найти, и поспорил с Андреем на ящик шампанского, что тот всё равно меня утвердит. Так и произошло. Я всегда буду благодарен Савелию за этот судьбоносный эпизод моей жизни.
Многие годы мы встречались с Саввой буквально ежедневно. Совершали ежевечерние рейды по ресторанам творческих домов: Дом кино, ВТО, Дом журналистов, Дом писателей, Дом архитекторов… А глубокой ночью, когда все «дома» прекращали работать, инерция богемных посиделок частенько заносила нас в гости к Савве. Он любил быть в компании, не переносил одиночества. В холостяцких паузах: после его расставания с первой женой, болгаркой Велиной и второй – латышкой, маникенщицей Сармой, мне приходилось жить неделями, скрашивая одиночество друга, в его однокомнатной квартирке на Симферопольском бульваре. Мы проводили вместе летние отпуска: ездили на Чёрное море, в Кижи, в Болгарию…
Разгульная жизнь утомляла меня, но я следовал за Саввой, как за своим Вергилием, по кругам богемного ада. Как-то я прочитал своему другу стихи, навеянные нашей тогдашней жизнью:
Пустое время провожденье
С элитой в дымных кабаках:
До тошноты ночные бденья,
Застолья в творческих домах.
Компаний праздное веселье,
Постель чужая, боль похмелья,
Но обожали пикники
Советских классиков сынки.
Савва соглашался со мной в оценке пустоты данного «элитарного» существования, но молодость брала своё…
Впрочем, большую часть своей жизни Савелий Ямщиков посвящал совсем иным духовным занятиям.
Именно Савва начал распахивать передо мной, новый, неведомый и прекрасный мир: консерватория, концертные залы и театры…
Мы колесили на допотопном служебном фургоне по музейно-реставраторским делам Савелия по просторам Святой Руси: Псков, Рязань, Печоры, Владимир, Суздаль, Новгород, Ярославль, Кострома… Я видел, с каким уважением принимают моего друга Савелия музейные работники по всей России. Сколько открыл мне мой друг провинциальных музеев, монастырей, храмов, икон…
Он распахнул передо мной мир русской, православной культуры. Ночевали в заштатных гостиницах, сельских постоялых домах, в древних звонницах, монастырях, в избе его друга – деревенского плотника-реставратора на Онежском озере, а иногда просто на сеновале…
Пересекались с замечательными людьми земли Русской, друзьями Савелия, которые становились и моими друзьями: Лев Гумилёв, писатели Валентин Распутин и Валентин Курбатов, великие артисты балета Владимир Васильев и Екатерина Васильева, дирижёр Максим Шостакович, скульптор Вячеслав Клыков, псковский кузнец-ретавратор Всеволод Кузнецов, кижский плотник-реставратор Борис Ёлупов, гениальный кинорежиссёр Андрей Тарковский и кинооператор Вадим Юсов, выдающиеся актёры Иван Лапиков и Анатолий Солоницын, прославленный фигурист Алексей Уланов, легендарный хоккеист Вячеслав Старшинов…
Кто-то нашёптывал о Савелии Ямщикове, что он де, коллекционирует именитых друзей. Однако какая замечательная коллекция… Пожелал бы каждому пожить в таком духовном цветнике…
Савва впервые привёз меня в Псково-Печерский монастырь и познакомил с настоятелем, архимандритом Алипием, с которым мы подружились, и который фактически стал моим первым духовником. Во второй половине нашей жизни Савелий по-детски обижался, что в своих интервью я говорю только о роли Тарковского в моей судьбе и ничего не говорю о нём, Савелии Ямщикове.
Сегодня, когда тебя не стало, я прошу у тебя запоздалое прощение. Да, Андрей Тарковский, человек моей судьбы. Именно он на съёмках «Андрея Рублёва» повесил мне на шею первый в моей жизни православный крестик, но моим духовным восхождением безусловно руководил мой друг Савелий Ямщиков.
Именно Савва Ямщиков, по промыслу Божьему, стал первым в атеистическом СССР организатором масштабных выставок икон. Представить невозможно, но это было тогда, в шестидесятые годы советской богоборческой действительности. В самых престижных выставочных залах, Савелий Ямщиков знакомил столицу с шедеврами древнерусской живописи, издавал монографии и альбомы и первые экземпляры подписывал именно мне. На этих выставках встречались и соединялись в единый духовный поток лучшие представители советской культуры середины XX века.
В молодости Савелий был похож на русского Фальстафа: был плотен фигурой, скрывал от окружающих свои телесные страдания. В детстве он заболел полиартритом. Всю жизнь ему было трудно передвигаться, болели ноги, но угнаться за ним было сложно даже мне, более молодому и здоровому человеку. Савелий был по-русски щедр. Денег не считал, платил за всех. Он любил сытно, вкусно поесть, выпить, ценил женскую красоту, дружеские застолья, анекдоты, песни. И в каждом застолье он затевал страстные разговоры о живописи, искусстве, литературе, поэзии, кинематографе, театре, архитектуре, политике…
Он был фундаментально образован и непримиримо бескомпромиссен в отстаивании своих убеждений. Спорить с ним было невозможно: он сметал противника, как бульдозер и с рёвом двигался вперёд. В суждениях об искусстве и о людях был строг и категоричен. Не примирим по отношению к врагам русской культуры и любимой им России: бросался в бой с любой нечистой силой, не соизмеряя свои возможности с административно-весовыми категориями своих противников. И всегда побеждал.
Последние годы жизни мы встречались реже: у каждого из нас был свой участок на поле боя за Русскую культуру, свои семьи и жизненные проблемы. Мы перезванивались, горевали по поводу происходящего в нашей стране и нашей культуре. Савелий был горд тем, что я – его друг и, как он говорил, его ученик, веду наступательные бои на фронтах Международного Кинофорума «Золотой Витязь». По состоянию здоровья ему трудно было совершать с «Витязем» дальние походы, но на XI МКФ, в Рязань он всё-таки приехал. Примчался на один день, больше не позволяли здоровье и текущие дела. Словно метеор промчался он по Рязанскому небосклону: выступил на соборной площади перед горожанами и кинематографистами с пламенной речью о Русской культуре, высказал мысли о наболевшем на пресс-конференции и перед участниками Кинофорума и умчался в Москву.
Савелий Васильевич Ямщиков всю жизнь совершал своё русское восхождение, свой духовный подвиг: работа реставратора и искусствоведа, выставки икон, книги и статьи, консультации художественных и документальных фильмов, ведение телевизионных программ о культуре и искусстве, соратничество с Н.С.Михалковым на поле боя Российского Фонда Культуры. Академик РАЕН, Заслуженный деятель искусств Российской Федерации, Президент ассоциации реставраторов России…
Настоящий патриот своей Родины, о котором можно сказать: «И один в поле воин». Савелий Васильевич Ямщиков был подлинным апостолом Русской культуры середины XX начала XXI века. Своим бесстрашным, подвижническим служением он навсегда завоевал своё место в пантеоне культуры Святой Руси и благодарную память потомков.
Николай Бурляев,
деревня Сокольниково