«Время, запечатленное в звуке». Памятный вечер, посвященный 85-летию Андрея Тарковского, прошел 4 апреля в Концертном зале имени П.И. Чайковского в Москве в день рождения выдающегося кинорежиссера. Живая музыка сопровождала демонстрацию эпизодов из кинофильмов Тарковского и чтение его дневников, а друзья, соратники и родственники великого режиссера дополнили их своими воспоминаниями.
Видеозапись концерта можно посмотреть при нажатии на картинку
Видео: Концертный зал имени П. И. Чайковского
Ведущий вечер известный киновед, кинокритик и продюсер Вячеслав Шмыров не зря так назвал программу. Живая музыка сопровождала демонстрацию эпизодов из кинофильмов Тарковского и чтение его дневников. Замечательные артисты и музыканты Государственной академической хоровой капеллы России имени Юрлова и Российского государственного симфонического оркестра кинематографии под управлением Сергея Скрипки успешно выполнили свою задачу.
На сцене звучали произведения Вячеслава Мельникова и Эдуарда Артемьева к кинофильмам А. Тарковского «Андрей Рублев», «Солярис», «Зеркало», а также произведения Георгия Свиридова, Джузеппе Верди, Иоганна Себастьяна Баха.
Фрагменты из дневников А.Тарковского, мастерски прочитанные народным артистом России Виктором Раковым, дополнили своими воспоминаниями друзья, соратники и родственники великого режиссера Андрей Кончаловский, Николай Бурляев, Юрий Назаров, Наталья Бондарчук, старший сын Тарковского Арсений, режиссер монтажа Татьяна Егорычева, вдова легендарного оператора Вадима Юсова Наталья Баганова, Алексей Солоницын внук актера Анатолия Солоницына.
Вечер прошел под знаком еще одного юбилея, непосредственно связанного с именем Тарковского, – 50-летия создания фильма «Андрей Рублев». И в этой связи неожиданным подарком для гостей вечера стала торжественная церемония награждения медалями Тарковского. Их вручили создателям «Андрея Рублева». Именные серебряные медали изготовил ювелир Михаил Малютин. Одну из таких медалей получил народный артист России Николай Бурляев, для которого настоящий его приход в кино был связан именно с Андреем Тарковским.
Елена Шеметова Институт культуры МЧС России
Памятная медаль к 50-летию создания режиссёром Андреем Тарковским фильма «Андрей Рублев»
Фото: Алексей Давыдов – Институт культуры МЧС России.
«Время, запечатленное в звуке». Вечер памяти Андрея Тарковского
Фото: Алексей Давыдов – Институт культуры МЧС России.
Народный артист Николай Бурляев вспоминает о работе и общении с великим кинорежиссером.
4 апреля 2017 года исполнилось 85 лет со дня рождения Андрея Тарковского. Тарковский сыграл исключительную роль не только в моей жизни, но и в истории мирового кинематографа. Роль пророка, стоика, бескомпромиссного художника, который на каждый фильм шел как на последний, как на исповедь.
Андрей был из тех редких людей, кого трудно было обвинить в позерстве. Про него нельзя сказать, что в творчестве он был один, а в жизни ― совсем другой. Он был цельной личностью. С ним могло быть трудно, но интересно было всегда. И я считал за счастье быть рядом с этим человеком еще и еще.
У Тарковского все фильмы очень непросты для актеров. На съемках «Иванова детства» мне, 14-летнему мальчишке, приходилось плавать в одежде в осеннем Днепре. Когда снимали «Андрея Рублева» — тоже был конец осени, чуть ли не нулевая температура. Нужно было под холодным дождем из брандспойтов падать с горы, обдираясь в кровь.
Подобные испытания выпали не только мне. В последнем его фильме «Жертвоприношение» есть сцена, где актриса мокнет в воде перед горящим домом… Трудно было да, но все актеры считали священной обязанностью исполнить задачу, поставленную режиссером.
На съемках, как ни странно, Андрей часто был остроумным и легким. У него было прекрасное чувство юмора, которое здесь и проявлялось. Однажды, когда мы снимали «Андрея Рублева», мне предстояло играть непростую драматическую сцену. В это время Андрей ходил по площадке и в шутку дул в ухо из клизмочки, которой продувают пленку, всем, кто оказывался под рукой, оператору, помрежу, ассистентам.
Я ему сказал тогда: «Андрей, мне сейчас играть трудную сцену, скажи мне что-нибудь, поработай со мной». А он больше для публики, чем для меня, говорит: «Знаешь, что Рене Клер ответил журналисту, когда тот его спросил, как он работает с актером? Он сказал: «Я с ним не работаю, я ему плачу деньги». Тебе платят твои 100 рублей вот и давай». Все посмеялись, а он тут же отбросил все шутки и начал что-то шептать мне на ухо, подготавливая к съемке.
В нем всё уживалось гармонично и юмор, и серьезность, и жесткость, и тонкое знание психологии. Самой сложной сценой в «Ивановом детстве» была «игра в войну». О ней Андрей предупредил меня еще на пробах, едва утвердив. «Коля, учти, ты должен будешь заплакать, прямо перед камерой, не так, как у Андрона Кончаловского»». На съемках фильма «Мальчик и голубь» тот давал мне нюхать лук.
Я с ужасом ждал эту сцену, и вот момент настал. Андрей готовил меня почти полгода, давал мне читать книгу «СС в действии» об ужасах войны, рассказывал о том, как работают зарубежные актеры: «Жан Габен, говорил он, вообще жил в декорации, чтобы освоить каждый предмет».
Приняв всё это к сведению, я просил Андрея, чтобы меня за четыре часа до съемки одели, загримировали и оставили одного. Всё это время я настраивался, бегал по павильону, накачивая эмоции. И вот уже выставили свет, всё готово, ждут только меня, а я понимаю, что плакать я не могу. Меня гложет чувство вины, я понимаю, что всех подвожу.
И тут Андрей идет ко мне. Я весь сжался, думал, сейчас будет скандал он скажет, какой я бездарный, и выгонит прочь. А он подошел и начал меня успокаивать: «Коленька, мой бедный мальчик! Не мучай так себя! Да я сейчас всё отменю!» Стал гладить меня по голове, чего не было раньше никогда. И я зарыдал от жалости к себе. Андрей взял меня за руку и подвел к камере. Первый дубль был за гранью допустимого почти истерика, меня понесло, а второй дубль остался на экране, навечно.
Мы много общались и вне съемок. Помню, Андрей весьма критически отзывался обо всем мировом кино, говорил уважительно только о нескольких режиссерах: Феллини, Антониони, Брессон, Бунюэль, Куросава и, конечно, его любимый Бергман. Больше он никого не признавал. Однажды он сказал мне: «Уровень режиссуры в мире настолько низок, что подняться над ним не составит никакого труда».
Я всегда знал, что он гений, но тогда с этой фразой я не соглашался, внутренне спорил с такой безапелляционной критикой всего и вся. Сейчас понимаю, насколько он был прав. Уровень режиссуры, несмотря на все технологические изыски, упал еще ниже и у нас, и в мировом кинематографе. Из кино вовсе ушло третье измерение, та божественная тайна, которую мог передавать Андрей Тарковский. На исходе жизни он предсказывал, что в кино скоро придет торгаш и вытеснит искусство, и оказался невероятно прозорлив.
У нас были прекрасные режиссеры, которые составляют гордость нашего и мирового кино: Тарковский, Бондарчук, Шукшин, Чухрай… Художников, равных Тарковскому, не было тогда, нет и теперь. Это понимали многие и при его жизни. После фильмов Тарковского я часто ловил на себе любопытные взгляды других постановщиков, приглашавших меня в свои картины. На меня смотрели как на одного из избранных, того, кто оказался приближен к сокровенной тайне великого Тарковского.
